Драмкружок, кружок по фото, хоркружок - мне петь охота...
- Уберите от меня эту курицу! я и без того на работе... - сказала моя мама.
- ... устаю. У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть, - закончила за неё мама дяди Фёдора в телевизоре.
У нас в семье никто не любит шить. Не то чтобы мы лентяи, но лучше перегладим палатки роте солдат и помоем шваброй великую китайскую стену, чем пришить пуговицу. Это наследственное. Меня даже в школе оставляли на лето по трудам, и Надежда Пална, грустно вздыхая и глядя на облака за окном, сама дошивала мой фартук (или это была юбка? Сейчас уже не поймёшь).
А тут эта курица! Из драмкружка. Вернее, в драмкружок ходила я, и даже репетировала роль средней сестры мыши в спектакле. И даже текст уже выучила: "Какой герой!" (и падаю в обморок при виде мыша на белом коне. То есть - на белой крысе). И тут руководитель придумала параллельно сделать кукольный спектакль и велела всем сшить героев. Мне тоже выдали тряпки и рисунок курицы и велели через неделю принести готовую... Я позорно сбежала. Так закончилась моя карьера актрисы.
До этого был "Шумовой оркестр" народных инструментов, куда мы с подружками записались в первом классе.
«На чём хотите играть?», - спросил дяденька в народной рубашке с петушками. А мы понятия не имели, но я точно знала - хочу играть на том же, на чём и Катька. А Катька сначала схватилась за металлофон, потом перешла на ложки, затем взяла балалайку...
В итоге, проверив мой слух и убедившись в его отсутствии, мне торжественно вручили треугольник. Указания были конкретными: бить после слова "лопата". Ой, то есть, после: "Светит месяц, светит ясный" (дзынь)... бла-бла-бла... луна (дзынь!). Катьке повезло ещё меньше - она всего один раз за весь концерт должна была дунуть в дудочку, изображая гудок паровоза. Но ничё.. Всё равно красота - сцена, софиты, поклонники, шикарные костюмы. Ну, то есть это... актовый зал, ковыряющиеся в носу первоклассники и кокошники. Но всё равно - искусство!
Затем была художка. Там мне ужасно нравились задания, наподобие "Фантастический цветок" или "Город будущего" - акварелью, гуашью или в графике. Но иногда были печальные времена - на стол ставили шарик и говорили: "Рисуйте, дети". Честно, я рисовала его за 1,5 минуты (удобнее всего - циркулем), а потом недоуменно смотрела на остальных - что они там, в течении четырёх часов, вырисовывают, высунув языки?
- Аня, рисуй блики, свето-тени, ну что за дела, - ругалась Лидия Андреевна. Но на столе просто лежал шарик, а всяких там бликов я не видела. Может, они упали под стол?
- Обратная перспектива, ну неужели ты не видишь?
Нет. Не вижу. Обидно, конечно, что намекают, мол, у меня нет никакой перспективы стать художником. Хотя хвалили на теме "Импрессионизм" - мы рисовали цветными точками цветы. Классно! Всегда бы такие задания.
Потом мы с Катькой пытались записаться в бальные танцы под именами Джессика и Моника. Очень долго перед этим тренировались, чтобы получалось так небрежно: "Привет, Джес! Оу, привет, Мо!". Преподаватель как-то странно на нас посмотрел и сказал прийти в сентябре. О, какой там сентябрь - в сентябре мы уже пели под гитару в кружке "ЛиК" (Любовь и красота) разные трогательные песни - ну, там, "Под музыку Вивальди", или про Хиппи, которые плыли по Миссисипи с немытыми ногами.
Остальное по мелочи, уже и не помню - на день-два приходили и бросали.
Надо было дошить эту дурацкую курицу, наверное. Вдруг роль средней мыши меня бы прославила? И сейчас я бы остановилась возле родной школы, небрежно вышла из лимузина (в манто, с мудштуком) и, отмахнувшись от фотовспышек, вручила бы Надежде Палне новую швейную машинку! Я должна ей за три загубленных лета...
Анна Глянченко